О неизлечимых болезнях, «неблагоприятных территориях» и искусстве профессионального роста, — Алексей Кузьмин, главный врач Центра онкологии и медицинской радиологии.
Насколько онкологические проблемы актуальны именно для нашего региона на фоне других?
— Тема онкологии актуальна для всего мира. Проблемы распространения онкологических заболеваний становятся особенно заметными на фоне увеличения продолжительности жизни. Все больше людей доживает до возраста, когда повышается риск формирования опухолей, в том числе и злокачественных. Сейчас в нашей стране сохраняется тренд увеличения средней продолжительности жизни. Более того, этот показатель является одной из ведущих целей национального проекта «Здравоохранение».
За прошлый год в Кировской области произошел серьезный рывок по снижению смертности от онкологических заболеваний. Хотя мы ожидали, что достигнем данных показателей в течение трех-пяти лет. Это отражает результаты работы онкологической службы и первичного звена, а также проводимой государством политики в этой сфере, в частности по раннему выявлению онкологических заболеваний, решению задач по лекарственному обеспечению и приобретению нового оборудования. Это говорит о том, что система работает и развивается в верном направлении.
Хочу развеять еще один миф, согласно которому у нас в регионе есть локальные территории с очень высоким уровнем заболеваемости. Такие утверждения не имеют под собой ни научного, ни статистического обоснования.
Проиллюстрирую это на примере. Если в Кирове выявлен дополнительный факт злокачественной опухоли, то это практически никак не отразится на статистике, не станет предметом обсуждения широкого круга лиц. Но, когда речь идет о маленьком поселке или селе, где живут 2-3 тысячи человек, то в этом случае начинает работать закон малых чисел. Единично установленный онкологический диагноз резко повышает данные по заболеваемости. А если два? Кроме того, в маленьких сообществах, где все друг друга знают, и случай будет активно обсуждаться. В больших городах эта тема растворяется. Учитывать следует и миграционные факторы.
В небольших населенных пунктах в основном проживают люди старшего возраста, которые объективно имеют большую предрасположенность к онкологии, тогда как крепкая, здоровая молодежь переезжает в крупные города. Так что домыслы о «неблагоприятных» территориях – это надуманная проблема.
Другое дело, что в информационном поле присутствует стереотип, согласно которому онкология является синонимом мучительной смерти. Это в корне неверно.
Например, когда человеку ставят диагноз «гипертоническая болезнь», он воспринимает это спокойно: «Ну да, придется попить таблетки от давления». Ни у кого в голове не появляется цепочка: гипертония — инфаркт или инсульт — смерть. И это при том, что болезни сердечно-сосудистой системы занимают первое место в общей структуре смертности. А вот как только мы говорим: «Рак», – у человека сразу одна ассоциация — смерть.
Почему? Потому что на каждом углу мы слышим именно об этом. В результате пациенты программируют себя, а это в корне неправильно. Сейчас у нас 60-70% случаев онкологических заболеваний либо полностью излечиваются, либо переходят в состояние длительной ремиссии. Правда, никто не хвастается, что он болел раком, а сейчас здоров.
Насколько распространено такое явление, как канцерофобия? Как понять, что переживания выходят за рамки обычной тревоги?
— В нашем обществе канцерофобия действительно широко распространена. Все боятся заболеть раком, но при этом не боятся есть вредную еду, курить или употреблять алкоголь, скачущего давления или лишнего веса. Это в порядке вещей.
Самая правильная установка в борьбе с канцерофобией — это признать, что онкология является одним из заболеваний среди прочих. И наши пациенты, которые воспринимают свой диагноз именно так, имеют более высокий шанс преодолеть болезнь.
Именно после принятия диагноза начинается конструктивный диалог с врачом. Безусловно, над отношением к болезни должен работать не только один пациент. Формирование правильного отношения – это задача и врачей, и психологов, и окружения.
Еще один важный момент: то внимание, которое уделяется сбору средств на лечение от рака за границей — это один из ярких примеров, который иллюстрирует высокий уровень канцерофобии. Это создает дополнительный негативный фон: у нас все плохо, у нас не умеют лечить, ни на что нет средств. Но 99% всех этих сборов — это чистой воды мошенничество.
На сегодняшний день в России есть все методы лечения, которые разработаны в мире. Более того, почти все есть и в Кировской области. Почему «почти»? Локализовать некоторые методики в каждом регионе не имеет смысла. Более продуктивно развивать их лишь в нескольких специализированных центрах России. Обращаю внимание, что вся система лечения онкологических пациентов, в том числе в учреждениях других регионов, финансируется через механизмы ОМС.
При этом все ключевые методы лечения у нас в Кировской области присутствуют. Сейчас в рамках федеральной программы «Борьба с онкологическими заболеваниями» идет бурное развитие диагностической базы, летом мы открываем ПЭТ-центр.
Насколько диспансеризация помогает в выявлении онкозаболеваний?
— Работает ли диспансеризация? Однозначно. Она включает в себя скрининги на наиболее распространенные виды онкопатологий. Для мужчин – скрининг на выявление злокачественных заболеваний предстательной железы. Для женщин – рак шейки матки, молочной железы. Также проводятся обследования на выявление злокачественных заболеваний пищевода, желудка и двенадцатиперстной кишки. Благодаря тому, что в нее включено исследование кала на скрытую кровь, мы видим резкий прирост выявлений рака прямой кишки на ранних стадиях.
Фактически с вашим приходом онкодиспансер начал активно закупать новое современное оборудование. Что появилось и что в планах?
– Мое назначение на должность главного врача совпало с началом программы модернизации онкологической службы в рамках нацпроекта «Здравоохранение», который предусматривает выделение существенной финансовой поддержки для каждого региона.
Поэтому активное оснащение Центра онкологии – это огромная заслуга нашего правительства и лично Дмитрия Александровича Курдюмова, который очень хорошо понимает все эти проблемы и находит пути решения для Кировской области.
В 2020 году запланировано полное переоснащение рентгенологической службы. Учреждение будет оборудовано уникальным для региона рентгенаппаратом с томосинтезом. Он позволяет визуализировать структуры, недоступные при классической рентгеноскопии.
На сегодняшний день нам удалось существенно сократить время ожидания приема и обследования. Если раньше пациент, чтобы попасть на обследование, ждал минимум месяц, то сейчас мы записываем максимум за три дня.
Насколько онкологическая специализация популярна у нынешних выпускников медвузов?
– Наблюдается хорошая тенденция, когда врач приходит в онкологию, после того, как поработал в другой специализации, например, в хирургии или гинекологии. Насчет ординаторов и интернов могу сказать так: желание у молодежи есть. Но есть ограничение по количеству обучаемых. Это вопрос не Кировской области, это вопрос всей России о том, что мест для подготовки в ординатуре должно быть больше, и по онкологии в том числе. Потребность в онкологах сохраняется. Поэтому в этом году мы ждем положительных перемен в этом направлении, учитывая то, что у нас есть свой медицинский университет, который ведет подготовку на кафедре онкологии.
Есть ли эффект от поездок ваших сотрудников на различные конференции, курсы повышения квалификации? Если да, то как это работает?
— Конечно! Люди не должны вариться в собственном «соку». Они должны смотреть, как работают другие, чтобы установить себе профессиональную планку. Я не сторонник дистанционного обучения, поскольку ты не вырываешься из своей среды. Ценны не только новые знания. Вот, например, приезжает наш врач с конференции и говорит: «Алексей Александрович, а мы делаем это лучше, чем другие!» И понимаете, у него появляется уверенность еще большая в том, что он лучший, и он готов делиться своими наработками с коллегами и здесь.
Алексей Александрович, вы наверняка читали историю врача хирурга-онколога из Петербурга Андрея Павленко, у которого обнаружили агрессивную форму рака желудка. Он стал вести видеоблог. Профессионал-онколог, а узнал о своей болезни почти случайно. Почему люди до последнего не идут обследоваться? Не хотят услышать жуткое слово «рак»?
– Во-первых, они сильно боятся. Это закон отрицания. О том, что у меня этого не может быть, мне лучше не знать. Во-вторых, все прикрываются якобы своей большой занятостью. Это сплошь и рядом. Годовые отчеты, обучение, огородный сезон… Люди всегда находят причины и отговорки. Это одна категория людей.
Другая категория – это те, кто все время ходит по врачам. Так называемые ипохондрики. Во всем, и в вопросе здоровья важен баланс. Если наблюдаете немотивированную слабость, снижение веса, несварение, отрыжку и боли, в этом случае надо обратиться к врачу. Своевременно проходите диспансеризацию.
В вашей сфере, полагаю, актуальна тема так называемых soft skills, то есть умение находить общий язык с другими людьми. Дает ли современная система врачам возможность общаться с пациентами или современные технические решения позволяют прятаться от эмоций?
— Не кажется ли вам, что в 21 веке мы начали утрачивать культуру общения? Я не хочу отката назад, но мы разучились писать письма, вести деловую переписку. Это глобальная проблема, которая стоит перед всеми. Поэтому, когда говорят, что врачи плохо коммуницируют, надо смотреть на проблему шире.
У нас, что в школе, что в мединститутах есть один серьезный пробел — не учат разговаривать с людьми. Да, есть курс психологии, но это не о том. Есть хорошие специалисты, которые не могут правильно подать информацию.
По своей практике вижу, что зачастую проблема не в отсутствии знаний, ошибках или других признаках непрофессионализма, а в отсутствии умения находить контакт с людьми. Это порождает жалобы на врача. А жалобы в нашей сфере ведут к выгоранию. Выбивают из колеи. Многие начинают задумываться: «А зачем мне все это?». Поэтому я стараюсь как можно чаще хвалить своих сотрудников. И не потому, что это «надо». Те, кто знаком со мной ближе, знают, что любая позитивная оценка с моей стороны имеет реальные основания.
Удалось ли Вам хотя бы нащупать способ решения этой проблемы?
— Нет. Я не могу подсказать быстрого решения этой проблемы. Поэтому считаю, что культуре общения нужно учить смолоду. В институтах, школах.
К сожалению, врачи часто становятся для пациентов «громоотводами», объектом вымещения страха, раздраженности и неудовлетворенности. Самоконтроль у пациентов тоже должен присутствовать.
Врач всегда готов помочь своими профессиональными знаниями. Но вины в том, что человек заболел, на нем нет. Каждый день мы сталкиваемся с ситуациями, когда пациенты признаются, например, что опухоль у них больше года, но они не обращались к врачу. Кто-то поверил народным средствам, кто-то просто испугался, кто-то не мог найти время…
Что вы думаете о таком понятии, как эмоциональная гигиена?
– Мой подход прост: рабочее время – для работы, и использовать его надо максимально эффективно. Порой приходится буквально «выгонять» коллег с работы. Если у человека провал в личной жизни, если у него нет времени на какие-то собственные увлечения, если невозможна полноценная смена деятельности, то и об эффективной работе не приходится говорить. Да, и у меня, и у коллег бывают форс-мажоры, но это именно экстренные ситуации, а не регулярная практика. Если ты не успел что-то сделать за свое рабочее время, значит ты неправильно организовал работу в течение дня.
Вы упоминали, что у сотрудников должна быть возможность переключиться на другую деятельность. Это предполагает в том числе и наличие хобби. У вас есть хобби?
— Я считаю, что жизнь должна быть разнообразна. Мне нравится искусство, спорт, книги, люблю оперу. Но самое главное для меня — семья. Это мое все! Она всегда на первом месте!
Вы росли в семье военного, полагаю, это было связано, в том числе, и с регулярными переездами. Сейчас у вас есть ощущение, что Вы «осели»?
— Совершенно верно. Я 8 раз менял школу. Вообще, считаю себя космополитом. Могу совершенно легко поменять место жительства и буду получать от этого удовольствие. Мне очень нравится Киров, мое окружение, и здесь я чувствую себя очень комфортно.
Что в 14-15 лет побуждало Вас присутствовать и даже помогать при операциях? На тот момент Вы уже решили, что станете врачом?
— Я из династии врачей. Моя мама все еще практикует. В каждом мальчишке живет технарь, поэтому очень часто руками хочется поработать. Вот и меня всегда интересовала медицина, а родители поняли меня и поддержали. Речи о получении другого образования и не звучало.
К тому же, я застал то время, когда наши учителя были практиками, чего сейчас к сожалению, не всегда хватает. Мы учились под наставничеством опытных врачей, мы вместе с ними вели прием, ходили на операции, набирались реального опыта, а сейчас обучение построено на теории, а в практику бросают как в большой омут.
Кировский центр онкологии и медицинской радиологии способен стать центром притяжения пациентов из других регионов? Вообще велика доля иногородних пациентов?
— Согласно закону Российской Федерации, любой человек на ее территории имеет право выбора любой клиники. Поэтому когда его ограничивают в выборе – это нарушение закона. И здесь я придерживаюсь жесткого подхода. Если нас выбирают пациенты из других субъектов и едут на лечение, то мы никогда не отказываем и не ставим для них никаких препонов.
За прошлый год у нас резко возросло число пациентов из других субъектов. Причем это не только близлежащие субъекты, но и дальние регионы: Краснодарский край, Тюменская область, Москва…
Они едут к нам на лечение, потому что наши подходы соответствуют стандартам лечения. Поскольку клиника большая, то мы можем принимать пациентов из других регионов без ущерба для наших жителей. Но и поток в рамках медтуризма все-таки не такой существенный. Это больше история про имидж клиники, уровень оценки наших специалистов. Очень обидно, когда жители региона этого не ценят. В 2019 году Центр онкологии и медицинской радиологии получил высокие оценки проверяющих органов. Мы признаны одним из лучших онкологических центров Российской Федерации.
